ащита морской границы, значительно увеличенной завоеваниями
Петра Великого, охранение развивающейся русской морской торговли и важное политическое значение
России, как одной из первостепенных морских держав, требовали содержания сильного
флота. После смерти Петра, не считая находящихся в бездействии воронежских
судов, на Каспийском море осталось до ста судов и на Балтийском, на воде и на
стапелях, до 40
линейных кораблей, до 10
фрегатов и до ста мелких судов и
галер. Поддержание в должной исправности такого флота и необходимых для него
верфей, портов, заводов и других береговых сооружений, а, наконец, и содержание служащих, число которых с учащимися в учебных заведениях доходило до 27 тысяч человек, требовали значительных расходов, чрезвычайно тягостных для государства, истощенного долговременными войнами. Если при жизни
Петра I, несмотря на гениальную его находчивость в изыскании финансовых источников, строгую экономию и беспощадное преследование злоупотреблений, недостаток финансовых средств заставлял прибегать к крайне стеснительным мерам, то по кончине
Петра усилившиеся финансовые затруднения, неблагоприятно отразившиеся на всех отраслях государственной деятельности, особенно тяжелы оказались для флота.
С учреждением в 1726 году
«Верховного тайного совета»Адмиралтейская коллегия с коллегиями Иностранных дел и Военною вместо прежнего подчинения Сенату поступили в ведение
Верховного тайного совета.
В числе восьми членов, составлявших
Верховный тайный совет, были три лица;
Меншиков, Апраксин и Остерман (начавший свою службу в России секретарем
Крюйса), хорошо знакомые с делами морского управления и как близкие сотрудники
Петра ясно понимавшие важное значение флота для России. Но несмотря на такое благоприятное обстоятельство, с кончиною
Петра морская деятельность лишилась прежней энергии, и флот мало-помалу начал клониться к упадку. Хотя во главе морского управления остались те же лица, но в отношениях их к службе произошло значительное изменение: неутомимые, талантливые и энергичные исполнители гениальных планов
Петра теперь превратились в людей, побежденных старостью или предпочитающих свои собственные интересы благу
России. Меншикова, получившего первенствующий голос в государственном управлении, заняли другие важнейшие для него дела, не имевшие ничего общего с флотом.
Апраксин, также занятый высшими правительственными делами, поставлен был в необходимость более заботиться о поддержании своего значения при дворе, нежели о пользе флота и к тому же по своему характеру и преклонным летам желал отдохнуть от долговременной кипучей деятельности.
Адмирал
Крюйс, вице-президент Адмиралтейств-коллегий, уже действительно состарившийся физически и нравственно, скорее стеснял деятельность своих сослуживцев, нежели пособлял ей. Горячие ссоры разноплеменных членов коллегии, нередко возгоравшиеся и при жизни
Петра, но тогда оканчивающиеся без вреда службе, теперь отражались весьма неблагоприятно и на служебных порядках. Наконец, петровскую дисциплину, основанную на строгой справедливости, не могло не подрывать видимое предпочтение, отдаваемое протекции и связям перед действительными заслугами. Предпочтение это осязательно выразилось в апреле 1726 года назначением советниками Адмиралтейств-коллегий:
капитана 3 ранга (соответствующего нынешнему
капитан-лейтенанту)
Ивана Петровича Шереметева и лейтенанта князя
Михаила Михайловича Голицына, не отличавшихся никакими особенными заслугами.
В период времени второй половины двадцатых годов XVIII века внешняя политика России направлена была к тому, чтобы возвратить зятю
Екатерины Iгерцогу ГолштинскомуШлезвиг, находящийся во владении Дании, и упрочить права герцога на шведский престол. Другим претендентом на этот престол был
герцог Гессенский, поддерживаемый Англией, которая также гарантировала
Дании владение Шлезвигом. Поэтому Дания, Швеция и Англия с большим опасением следили за действиями
России и особенное внимание обращали на её флот.
В 1725 году
крейсерство флота в Балтийском море, под начальством
Апраксина, в числе 15 кораблей и 3 фрегатов обошлось без всяких явных столкновений с враждебно заинтересованными государствами. Но усиленные морские вооружения, начатые весною 1726 года, до того встревожили Англию, что флот ее, в числе 22
вымпелов, под начальством
адмирала Уоджера явился к Ревелю и с присоединившимися к нему семью датскими судами простоял у острова
Наргина до исхода сентября. В ожидании открытия военных действий Ревель и Кронштадт были приведены в оборонительное состояние;
Кронштадтский флот простоял все лето на рейде, а ревельская
эскадра в гавани, и в море высылались только
крейсеры.
Английский король в письме к
Екатерине I объяснял, что флот его послан
«не ради какой ссоры или несоюзства», но только из желания сохранить на
Балтийском море мирные отношения, нарушению которых угрожали усиленные морские вооружения
России. Екатерина на это отвечала, что запрещение короля не помешало бы выйти в море нашему флоту, и как она не предписывает законы другим, так и сама ни от кого принимать не намерена. Этот твердый ответ показал англичанам недействительность их угроз; а так как начать войну без явной необходимости они не решались, то дело окончилось мирным образом как с ними, так и с союзниками их – датчанами.
В 1725 году ходили с коммерческой целью в Испанию военный корабль и два фрегата, готовившиеся в это плавание еще при жизни
Петра I. По благополучном возвращении их в Россию, начальник отряда
капитан 3-го ранга Кошелев был произведен, через чин, в
капитаны 1-го ранга, не в пример другим,
«понеже он в Испании с российскими кораблями был первый». С торговою же целью во
Францию ходили гукор и
фрегат. При отправлении их, когда
Екатерине представляли об отмене посылки, не обещавшей выгоды, она приказала отправить как для практического обучения, так и
«для слуха народного, что корабли российские в порты французские ходят». Для поднятия торговли
Архангельска Екатерина отменила постановление
Петра, по которому велено было в Архангельск возить только произведения одного двинского бассейна, а из всех прочих мест товары, назначенные к отправке за границу, посылать через
Петербург. Наконец, в это время сделана попытка к осуществлению русского китоловного промысла, для которого образовалась особая компания, и близ
Архангельска были построены три судна.
В период 1725-27 гг. флот наш по наружному виду и численности судов казался грозным и мог еще возбуждать опасения иностранцев, но в действительности в нем уже начали появляться несомненные признаки упадка и разложения. Так, например, в кампанию 1725 года управление судами было до того неудовлетворительно, что, по отзыву
Апраксина, «мало (что) не все корабли шли непорядочно и своему командиру (флагману) не следовали», даже в боевом строе
«некоторые капитаны шли не так, как по морскому искусству довлеет (следует)». К этому необходимо прибавить, что на флоте был большой недостаток в
штурманах, и положение команды вообще было весьма печальное: многие из матросов не имели
«весьма мундиру, а иные даже и рубашек, были наги и босы». Повреждения судов показывали крайнюю слабость
рангоута и негодность такелажа; наконец, суда старели, приходили в ветхость и не заменялись своевременно новыми, потому что для этого требовалось усиленное кораблестроение, на которое недоставало средств. За все это время спущены были два линейные корабля и несколько мелких судов. Финансовое положение морского управления было таково, что в мае 1726 года, то есть во время усиленного вооружения флота, в адмиралтействе вовсе не оказалось денег, и на нетерпящие отлагательства расходы
генерал-адмирал поставлен был в необходимость выдать из собственных своих денег заимообразно две тысячи рублей.
Но и при таких обстоятельствах обычная морская деятельность шла установившимся порядком: суда вооружались и выходили в море, продолжались работы в
Рогервике и в Кронштадте, где, под наблюдением
адмирала Сиверса, происходили капитальные работы по устройству каналов,
доков и гаваней. В
Астрахани, вопреки назначению Петра, начали строить гавань для зимовки судов в Ярковском
устье; но прибылая вода повредила и разбросала их по берегу и заставила перенести гавань опять на прежнее место, к
Седлистому острову. Каспийская флотилия, хотя по необходимости пополнялась новыми судами, но теряла уже свое значение, потому что в правительстве, при невозможности исполнения великих планов
Петра, явилась мысль отказаться от дальнейших приобретений на берегах
Каспия, и начальствующему нашими войсками в занятых персидских провинциях
генералу Матюшкину приказано было отложить до времени занятие провинций
Мазандерана и Астрабада, уступленных нам по трактату. Судостроение на Дону, ввиду мирных отношений с
Турцией, также было остановлено. В этот период обращено было внимание на правильное содержание и пользование корабельными лесами, и с этой целью вызвано из
Германии несколько человек сведущих «лесных знателей». По части гидрографии окончена составленная инженерным
полковником Люберасом карта Финского залива; под начальством Соймонова происходили
гидрографические работы в
Каспийском море, и на
Дальнем Востоке продолжалась деятельность экспедиции
капитана Беринга.
Примечание "Кубрика":
если вы встретите на этих страницах неизвестные или незнакомые вам морские
термины, вы можете посмотреть их значение в Морском словаре терминов, в Словаре
ветров и в других разделах нашего сайта! Очень удобно искать незнакомое слово на
страничке "Поиск в
словарях".
термины
8-960-874-3540
8-950...
