Профессор Н. Н. ЗУБОВ,
доктор географических наук, контр-адмирал
Из истории отечественной морской науки
Антарктида, огромный материк за Южным Полярным кругом» в последние годы ) привлекает к себе все большее и большее внимание. Заинтересованные в эксплутации ископаемых богатств Антарктиды, правящие круги Соединенных Штатов Америки, Англии, Франции и других капиталистических стран заявляют о своих якобы преимущественных правах на территорию Южной Полярной области.
Между тем первооткрывателями Антарктиды были русские моряки. Экспедиция на шлюпах «Восток» и «Мирный» под начальством капитана Ф. Ф. Беллинсгаузена и лейтенанта М. П. Лазарева в 1819 — 1821 годах совершила беспримерное кругосветное плавание в водах Южной Полярной области.
В Ленинграде состоялось общее собрание членов Всесоюзного географического общества, которые с большим интересом заслушали доклад академика Л. С. Берга о русских открытиях в Антарктике. В прениях по докладу выступили виднейшие советские географы. В единодушно принятой резолюции говорится:
«Общество считает необходимым констатировать выдающуюся роль русских исследователей-ученых в деле открытия Антарктики... Бесспорно право Советского Союза на участие в решении вопросов Антарктики... Всякое решение вопроса о режиме Антарктики без участия Советского Союза не может иметь законной силы, и СССР имеет все основания не признавать любого такого решения».
Высказывания советских ученых вызвали живые отклики как в нашей стране, так и за рубежом. Глава Королевского географического общества Л. П. Кируэн заявил, что Англия всегда высоко ценила роль, которую русские моряки сыграли в открытии Антарктики.
Помещаемая статья доктора географических наук профессора Н. Н. Зубова о русских открытиях в Антарктике сопровождается рисунками участника экспедиции художника П. Н. Михайлова и впервые публикуемыми выдержками из дневника профессора И. М. Симонова.
Там, где воображаемая линия земной оси пересекает поверхность нашей планеты, лежат две замечательные точки земли — ее полюсы. Земные полюсы резко отличны друг от друга не только потому, что они увенчивают два противоположных «конца земли»: северный и южный.
Северный полюс лежит в центре Ледовитого океана, где глубина в районе полюса достигает четырех тысяч метров. Южный полюс расположен в центре огромного, покрытого вечными льдами материка, приподнятого над уровнем моря на две тысячи метров.
Как известно, океан — гигантский аккумулятор тепла. На участках суши, удаленных от моря, зимой всегда холоднее, чем на побережье. Климат на крайнем юге значительно суровее, чем на крайнем севере.
К югу от шестидесятого градуса южной широты мореплавателю все чаще и чаще встречаются морские льды и айсберги, напоминающие громадные ледяные острова. Чем дальше на юг, тем труднее становится борьба с пловучими льдами и антарктическими штормами. Наконец, за Южным Полярным кругом путь кораблям преграждает безжизненная ледяная пустыня — Антарктида, — самая суровая из шести частей света. Она отделена от остальной суши водами Тихого, Индийского и Атлантического океанов.
До сих пор значительная часть Антарктиды обозначена на карте белыми пятнами. Там еще не ступала нога исследователя.
Существование южного материка предполагали еще философы древней Греции. Чтобы сохранить земной шар в равновесии, рассуждали они, суше северного полушария должен соответствовать примерно равный ей по весу материк в южном полушарии.
Между этим предположением и его доказательством лежат тысячелетия. Честь открытия южного материка принадлежит русским морским офицерам — Фаддею Фаддеевичу Беллинсгаузену и Михаилу Петровичу Лазареву.
За сорок пять лет до них, в 1773 году, английский капитан Джемс Кук совершил кругосветное плавание по южным водам; в некоторых районах он спускался за Южный Полярный круг, но не нашел никакого материка.
М. П. Лазарев.
Ф.Ф.Беллинсгаузен
И. М. Симонов
«Ни один человек никогда не решится проникнуть на юг дальше, чем это удалось мне»,— писал Кук. Он отвергал «возможность существования материка» и уверял, что «теперь уже не будут говорить о южной матерой земле, которая в течение двух веков привлекала внимание морских держав». Кук жестоко заблуждался. Это установили русские моряки.
В первой половине девятнадцатого века Россия занимала первое место в изучении океанов. С 1803 по 1849 год было отправлено в плавание тридцать шесть русских кругосветных экспедиций. Во всех морях земного шара побывали парусные суда под русским флагом.
На таких судах-шлюпах «Восток» и «Мирный» в июле 1819 года вышли из Кронштадта Беллинсгаузен и Лазарев.
Обогнув Европу, корабли направились через Атлантический океан к берегам Южной Америки. Без лоций, без маяков, в туманы и штормы шли они вперед по неисследованным водам, стремясь проникнуть как можно дальше на юг. Стоял декабрь — в южном полушарии самый теплый месяц.
То тут, то там били фонтаны, пускаемые китами. Близко к шлюпам подплывали быстрые тюлени, неуклюжие морские слоны, хищные касатки. Над палубами пролетали альбатросы и буревестники.
Под утро пятнадцатого декабря показался гористый берег острова Южная Георгия, мимоходом осмотренный Куком. Три дня русские моряки производили съемку. Они положили на карту мысы, названные именами участников экспедиции,— штурмана Порядина, мичманов Демидова, Новосильского и Куприянова. Повсюду на острове лежали снег и лед. «Одни только крупные скалы, на коих снег и лед не могут держаться, имеют цвет темный»,— записали путешественники.
Невдалеке от Южной Георгии был открыт новый остров, названный именем лейтенанта Анненкова, участника экспедиции.
Стояло антарктическое лето, но температура держалась на нуле, нередко шел снег, стали все чаще попадаться небольшие айсберги.
День двадцать второго декабря ознаменовался открытием: на горизонте показался остров, похожий на высунувшийся из океана хребет. Ему дали имя лейтенанта Лескова.
На следующий день открыли остров с высокой горой, покрытой снегом. Его назвали Высоким. Еще через несколько дней увидели остров, окутанный густыми, смрадными парами, извергаемыми действующими вулканами.
На этом острове, получившем имя капитан-лейтенанта Завадовского, оказалось множество обитателей полярных берегов — пингвинов. Эти странные птицы с неразвитыми крыльями ходили, выпрямившись в полный рост, ныряли в воду за рыбой и нисколько не боялись людей. «Они не уступали дороги иначе, как по ударении их хлыстом»,— рассказывал побывавший на берегу Завадовский.
Дальше корабли направились к острову, названному Куком землей Сандвича. Исследуя его, русские моряки убедились в ошибке Кука: то, что он принял за землю, оказалось целым архипелагом небольших скалистых островков. Беллинсгаузен назвал их Южно-Сандвичевыми островами.
Следующие два месяца прошли в упорной, ни на минуту не ослабевавшей борьбе со льдами. Шлюпы лавировали между плоскими, имеющими форму стола, ледяными горами. Величайших усилий требовала от моряков каждая миля продвижения на юг. Сложными зигзагами ложились на карту курсы кораблей.
В каютах и трюмах стояла промозглая сырость. Приходилось все время отапливать их. Чтобы просушить каюты, туда вносили раскаленные пушечные ядра.
Встречавшиеся айсберги достигали огромной длины. В лунные ночи они мерцали странным призрачным светом. Матросы разбивали их из пушек и, растапливая обломки льда, пополняли запасы пресной воды на кораблях.
Все возрастающее число айсбергов, несомненно, говорило о близости материка. Ведь эти ледяные громады могли отделиться только от колоссальных ледников, сползающих в океан с суши. Русские моряки были убеждены, что недалеко есть земля. Мичман Новосильский писал: «Около нас должен быть берег или неподвижные льды».
Однако время шло, а желанный берег не показывался. Несколько раз корабли спускались за Полярный круг, но всюду путь преграждал сплошной пловучий лед. Между тем антарктическое лето подходило к концу. По ночам безмолвный океан озаряло полярное сияние. Небо словно пылало. Его покрывали то радужные, то синевато-белые полосы, они переливались, перебегали из стороны в сторону.
Рисунок художника П. Н. Михайлова
Крепчал мороз, усиливались ветры. У нескольких матросов началась цинга. Команде необходим был отдых. Беллинсгаузен и Лазарев решили повернуть на север с тем, чтобы через полгода, по наступлении антарктического лета, возобновить поиски таинственного южного материка.
Летом 1820 года, соответствующим зиме в южном полушарии, после непродолжительного отдыха в Сиднее русские моряки отправились в плавание по Тихому океану. Несмотря на частые штормы, они открыли в мало изученной юго-восточной тропической части Тихого океана архипелаг из четырнадцати островов. Архипелаг назвали островами Россиян.
Наконец после долгого и трудного плавания в открытом океане глазам утомленных путешественников открылись зеленые берега Австралии. Здесь они пробыли около месяца, ремонтируя свои суда и запасаясь провизией.
Снова выйдя в плавание по Южному Ледовитому морю, «Восток» и «Мирный» сделали первую остановку близ острова Маккуори, описали его и впервые в истории попытались измерить глубину океана.
Не успел еще остров скрыться из виду, как поднялся ураганный ветер со снегом и градом. Тут же, несмотря на надежный ремонт, обнаружилась течь в носовой части «Востока». «Вода под медной обшивкой входила так сильно, что слышалось оной журчанье»,— вспоминал Беллинсгаузен. Но возвращаться в порт для нового ремонта не было возможности: антарктическое лето коротко, дорог каждый час. Пришлось идти медленнее, то и дело выкачивая накоплявшуюся воду.
Снова густые снегопады, сырость, мрак, непрерывная борьба со льдами. Корабли лавировали то между могучими айсбергами, то среди бесчисленных обломков ледяных полей, то вплотную подходили к полосе сплошных, непреодолимых льдов.
Моряки использовали каждый порыв попутного ветра, каждую лазейку во льдах, чтобы хоть немного пробиться к югу.
Первого января 1821 года экспедиция в пятый раз пересекла Южный Полярный круг.
Белыми линиями обозначен путь кораблей «Восток» и «Мирный»
А еще через восемь дней вахтенный «Востока» заметил на горизонте темное пятно, похожее на берег. Как бы в награду за все перенесенные испытания порыв ветра рассеял облака, и на горизонте открылся освещенный солнцем скалистый берег. Могучее русское "ура" огласило пустынные воды.
Высадиться на открытый остров не удалось, так как он был окружен непроходимыми льдами. Этот первый участок суши, обнаруженный далеко за Южным Полярным кругом, назвали именем Петра Первого, создателя русского военного флота.
Радость первого открытия удвоила силы русских моряков. Теперь они уже были совершенно уверены в том, что Южный материк недалеко. Ясным утром шестнадцатого января, углубившись еще дальше на юг, моряки различили впереди гористый берег с большим выступающим в море мысом. Художник экспедиции Михайлов зарисовал этот берег, Беллинсгаузен назвал его берегом Александра Первого,
Вот что писал Беллинсгаузен: «Я называю обретение сие берегом потому, что отдаленность другого конца к югу исчезала за пределы зрения нашего. Внезапная перемена цвета на поверхности моря подает мысль, что берег обширен или по крайней мере состоит не из той только части, которая находилась перед глазами нашими. До сих пор мы еще твердо не знаем, является ли Земля Александра Первого полуостровом или островом, почти вплотную примыкающим к материку».
Все перечисленные факты с несомненностью свидетельствуют, что Антарктида открыта русскими.
Словно желая вырвать у людей с таким трудом добытую ими тайну, тяжелые снеговые тучи заволокли небо, ветер загудел в парусах, мокрый снег облепил снасти. Начавшийся шторм и плотные льды не дали возможности подойти к только что открытому берегу, определить, как далеко простирается он на запад и восток.
Это великое географическое открытие, навеки прославившее русский флот, положило начало нашим познаниям о материке за Южным Полярным кругом.
В водах Антарктики русские моряки открыли и нанесли на карту также и другие острова, названные в честь сражений Отечественной войны 1812 года: Бородино, Малый Ярославец, Смоленск, Березино, Полоцк.
По пути, проложенному Беллинсгаузеном и Лазаревым, на штурм антарктического материка двинулись десятки европейских и американских экспедиций. Все последующие исследователи пользовались результатами работ русских моряков и с величайшей благодарностью отзывались об их самоотверженном труде. Вот что писал спустя столетие английский исследователь Антарктики, спутник Шекльтона, капитан Уайльд:
«Надо признать, что достижения Беллинсгаузена и Лазарева превыше всех похвал; здесь ветер то дует шквалами, несущими снег, совершенно ослепляющий глаза, то он дует недостаточно свежо, чтобы дать кораблю под парусами достаточно силы пробиваться во льдах. Тем временем зыбь от свободного моря проникает в полосу льдов, заставляя тереться одно поле о другое с непрерывным шумом. Я имел за собою постоянное утешение, возможность поднять пары в машине, тогда как вышеупомянутые два полярных мореплавателя вполне зависели от парусов».
Академик Ю. М. Шокальский так оценил труды русских Колумбов Антарктиды: «Из общего громадного числа дней плавания в Южном полушарии в 1003 дня Кук провел южнее 60° параллели всего 75 дней, а во льдах плавал всего 80 дней... Если плавание Беллинсгаузена в Южном полушарии продолжалось почти половину времени сравнительно с Куком, а именно 535 дней, то из них он провел 122 дня южнее 60° широты и плавал среди льдов 100 дней... Беллинсгаузен совершил вполне беспримерное плавание, с тех пор и доныне никем не повторенное..».
Площадь Антарктиды (11,3 миллиона квадратных километров) примерно равна площади Европы и Австралии, вместе взятых. Весь этот огромный материк погребен под толстым (до тысячи метров) слоем льда, который круто обрывается в океан или висит над ним, образуя своеобразные ледяные языки длиной до ста сорока километров. Масса льда, покрывающего Антарктиду, столь велика, что если растопить его, уровень мирового океана поднимется на двадцать восемь метров. Там, где долины расположены близко друг от друга, языки льда при выходе из долин сливаются, образуя сплошную ледяную стену. Так, известный ледяной барьер Росса тянется отвесной стеной на протяжении семисот пятидесяти километров. Площадь этого барьера — около четырехсот тысяч квадратных километров, а высота над уровнем моря достигает в некоторых местах двухсот пятидесяти метров.
Климат Антарктиды самый суровый на земном шаре. Лето там холодное: температура редко поднимается выше нуля. Зимой дуют непрерывные ветры такой силы, что под их воздействием полируются скалы, металл, дерево. В сочетании с очень низкой температурой воздуха (минус 40—50 градусов) они создают невыносимые условия для всего живого. Вдали от побережья исследователи не встречали ни животных, ни птиц, ни насекомых. Растительный мир Антарктиды тоже крайне беден: его составляют лишь мхи и лишайники на скалах.
Казалось бы, что может привлекать людей к этой безжизненной ледяной пустыне? А между тем за последние годы интерес к ней сильно возрос. Англия, Франция, Соединенные Штаты Америки и другие страны стали заявлять на нее свои претензии.
Причина этому — открытые за последнее время ископаемые богатства Антарктиды. В горах ее обнаружены уголь, золото, серебро, свинец, железо. Можно предполагать, что там есть и урановые руды.
Кроме того в водах Антарктики много ценного морского зверя. Там водятся тюлени, дельфины и, главное, киты. В Антарктике их пять видов, в том числе знаменитый своими размерами голубой кит — блювал. Один из китов этой породы, добытый советскими китобоями флотилии «Слава», весил сто сорок шесть тонн.
Вот уже третий год, как наша страна ведет в Антарктике китобойный промысел. Вместе с китобоями на судах работают ученые, исследуя воды Антарктики, их глубины, течения, температуру, животный мир.
Так советские ученые продолжают исследование Антарктики, начатое славными русскими моряками.
Дневники участника экспедиции
«3 июля 181? года шлюпы южной экспедиций «Восток» и «Мирный» подняли якорь и к странам неведомым понесли отличное рвение быть полезным отечеству и просвещению...».
Так начинает свое описание замечательной антарктической экспедиции русских моряков ее участник профессор Казанского университета Иван Михайлович Симонов.
В архиве библиотеки университета были недавно обнаружены 25 тетрадей-дневников, куда Симонов заносил свои мысли и наблюдения во время экспедиции.
Страницы дневников ярко рисуют долгие странствования отважных исследователей в неведомых краях.
В задачу экспедиции, как указывал Симонов, входили: «Новые поиски в Южном Ледовитом море, покушение как можно далее проникнуть к югу и наконец вообще открытия, долженствующие расширить круг географических знаний.
По пути из северного в южное полушарие была проделана интересная научная работа в Саргассовом море. Здесь изучались плавающие водоросли, животный мир, морские течения и температура воды.
Симонов вспоминал: «В продолжение 12 дней мы были в штилевой полосе и шли очень медленно... При таком неподвижном положении корабля экипаж его приходит в уныние. Это значит, что душа наша не терпит бездействия и остановок как в наших действиях, так и в жизни».
Наконец теплые моря остались позади. Экспедиция вступила в район вечных льдов Антарктики.
«Холод, снег, сырость, частые и жестокие бури,— читаем в дневнике,— беспрестанно нам сопутствовали в местах сих. Бури, которые жестокостью своею превосходили всё до сего времени нами испытанное. Ветер свистал, ударяясь о снасти, срывал воду с поверхности моря и носил ее по воздуху. Волны возвышались, как горы, пенились грядами по всему пространству океана. Шлюп, сильно колеблясь, клонился к поверхности моря и бортом иногда черпал воду. Мы не могли нести никаких парусов, ибо прежде ветер сей в один порыв вырывал стаксели и половину грот-марселя».
Однако опытные русские моряки, привычные к невзгодам, не повернули назад. Они настойчиво продвигались к цели, открывали новые острова, исследовали и наносили их на карту.
После стоянки в Сиднее и ремонта судов русские моряки вторично направили свои суда к югу, к неведомому материку.
Вступив в районы Антарктики, славные исследователи снова пережили все трудности первого похода. «Бури не переставали угрожать нам и были еще в сильнейшем виде, нежели прежде. Здесь они часто заставали нас в самых льдах».
«Представьте же себе, — писал русский ученый,— на расстоянии многих тысяч верст от земли, обитаемой людьми, два маленьких кораблика, окруженные со всех сторон огромными ледяными массами и таким туманом, что в десяти саженях эти льды едва приметны... А когда туман и мрак рассеивались, что представлялось нашим глазам? Опять волнующееся море, облачное небо и ледяные массы...».
Не раз Симонов вместе с товарищами совершал далекие экскурсии по льду. «Мы стояли на плавающем обломке льда среди грозного обширного океана, окруженные со всех сторон бесчисленным множеством больших и малых льдин, из которых каждая готовила нам гибель и смерть».
Но чувство страха чуждо русскому человеку. И экипаж храбро выполнял свои нелегкие обязанности.
Профессору Симонову приходилось быть не только астрономом, но и этнографом, географом, климатологом.
Он посвятил немало страниц вдохновенному описанию районов Южного Полярного круга.
«Мне удалось видеть, что близ Южного полюса, в местах, почти лишенных жизни, есть, однако ж жизнь в существах, которые там только и обитают и для которых наши климаты убийственны.
Для них трескучие морозы,
Среди родных полярных льдов,
Приятнее, чем наши розы
И зелень летняя садов.
Есть в этих местах и красота, и великолепие, и явления, удивляющие человека, и предметы, возбуждающие в нем живые впечатления».
Исследователь описывал тамошних жителей — пингвинов. «Это птицы — не птицы, звери — не звери; на них перья — не перья, шерсть — не шерсть; вид у них птичий, но они не летают под облака, а зато плавают скорее парохода».
Своеобразную прелесть Симонов находил и во льдах.
«Не подумайте однако ж, что виды полярных льдин однообразны и скучны. Совсем нет. Эти мертвые глыбы представляют иногда живые, разнообразные картины. Иные подобились огромному зданию или развалинам; другие возвышались, как горы с пещерами и водопадами, с которых вода, поднятая волнением с одной стороны, каскадом падала в море — с другой».
Успех экспедиции был обеспечен не только мастерством командиров, но и самоотверженностью всего экипажа. Симонов, как и Беллинсгаузен, рассказывает о храбрости, находчивости, бесстрашии простых русских моряков...
24 июня 1821 года экспедиция, успешно выполнив поставленную задачу, вернулась на родину.
«Презрев все опасности, прошед места непроходившиеся и с успехом окончив возложенное на нас дело, возвратились мы в свое отечество, распространив круг человеческих знаний многими открытиями».
Подводя итоги, Симонов говорит в заключение: «Сделали множество полезных наблюдений и открытий, умножили музеумы наши новыми и любопытными произведениями природы по ископаемому, прозябаемому и животному царству».
В Казани на торжественном собрании университета Симонов выступил со «Словом о успехах плавания шлюпов «Востока» и «Мирного» около света и особенно а Южном Ледовитом море, в 1819, 1820 и 1821 годах».
«Успехи сих экспедиций,— сказал он,— тем более должны быть для вас приятны, соотечественники, что все офицеры и чиновники, их составляющие, были русские. Некоторые носили немецкие имена, но, будучи дети Российских подданных, родившись и воспитавшись в России, не могут называться иностранцами».